Принцип Перкинса

Крошечный вертолетик вылетает навстречу, почти вплотную облетает вокруг и мчит обратно, заманивая за собой в салон, где дожидается гостеприимный хозяин «Мальтийского сокола». Вертолет послушно усаживается ему на плечо.

— Тот самый — о нем упоминалось в недавнем интервью? Какого-то читателя особенно обрадовал вертолетик. Мол, теперь-то жена перестанет его бранить за это увлечение, раз у миллионера тоже такое хобби.

— Дура его жена. У каждого парня должно быть увлечение. И не потому, что «у миллионера такое», без хобби не будет и миллионера. Только человек, которому что-нибудь такое пустяковое всерьез интересно, и может сколотить состояние. Всякий мальчишка — богач, у него карманы полны фантами, фишками, сотками, мраморными шариками, как у моего тезки Тома Сойера. Вот был гениальный менеджер!

— Значит, хобби миллионера — не обязательно яхта? Сойдут и мраморные шарики?

— Яхта, пожалуй, слишком серьезно для хобби. Я много чего коллекционировал. Современное искусство — теперь кое-что продано, что-то в музее, а самые любимые картины взял с собой на «Сокола». Собирал автомобили 20–30-х годов. Даже не увлечение — страсть. Эти автомобили потрясающе красивы. Подобные линии никогда уже никем не будут воспроизведены. Утраченное искусство.

— Но и коллекцию машин вы продали.

— Пока строился «Сокол», я понемногу избавлялся от них. Последним ушел Bugatti.

— Почему вы решились на это?

— Потому что хобби — это игра. Если перестаешь играть, если машины, картины, радиоуправляемые модели, яхты лежат мертвым грузом или превращаются в «коллекцию», «капиталовложение», уходит всякий смысл. Я гонял на этих машинах, я плавал на прежних своих лодках от Арктики до Антарктики, я знал и любил каждую картину, каждую вещь в своем доме. А теперь все сосредоточилось в «Мальтийском соколе». Только модели я оставил — как видите, их я успеваю «прогуливать». Яхта поглощает много времени.

В ней все — и любовь к красивым вещам, и дух ретро. У меня и моторные лодки были, но паруса — штука особая. Мне нравится, что она самая большая в мире, хотя стоит ввязаться в гонки за размер, и завтра тебя переплюнут. Только не факт, что «еще больше» окажется лучше. Важнее, что мы только что прошлись бок о бок с «Мирабеллой» и показали себя никак не слабее. А как интересно было пробовать новые технологии. DynaRig — слыхали?

— Об этом все время пишут в связи с вашей яхтой. И о сенсорных датчиках в мачте.

— В каждой рее. Они только что не разговаривают человеческим голосом. На пульт передается вся информация, нагрузки ежесекундно рассчитываются, паруса сами подсказывают — натянуть, ослабить, поменять угол. А DynaRig — замечательная технология, разработана в Германии еще сорок лет тому назад. Всю махину, высоченную мачту, со всей оснасткой, можно поворачивать, по частям или полностью. В свое время эту технологию заморозили, а я выкупил патент и довел до ума. В общем, поступил, как подобает «родоначальнику венчурного капитала», — учуял перспективное дело и вложил деньги.

— Как «родоначальник венчурного капитала» вы разбираетесь не только в финансах, но и в науке?

— У меня первый диплом инженера, магистр экономики. В детстве я думал, что стану мастером по ремонту телевизоров. Спасибо школьному учителю физики — уговорил родителей отправить меня в университет. И в Hewlett-Packard меня взяли в первую очередь как инженера, там все были технари, «экономист из Гарварда» их несколько смущал.

— Вы начали с Hewlett-Packard и вернулись в эту компанию спустя много лет. Похоже, произошли немалые перемены, вы не признаете новые методы управления.

— Новые методы управления? Нанять частных агентов следить за сотрудниками, прослушивать их разговоры — это вы называете методом управления? В мое время источник утечки обнаружили бы сразу, без шпионских штучек. Да не было бы никакой утечки — все уважали друг друга. Люди работали честно, людям было страшно интересно. Вот залог успеха. Это теперь Hewlett-Packard — что-то безликое, синоним «принтера» или «компания, выплачивающая такие-то дивиденды». А я познакомился на технологической выставке с Биллом Хьюлетом и Дэвидом Паккардом, которые сами устанавливали стенд, потому что не хотели отрывать своих инженеров от работы. Помог им, разговорились, они пригласили меня к себе. Я совмещал техническую работу с работой экономиста. И свои исследования проводил. Мне показалось, что лазер с газовой накачкой — реальная вещь. Паккард сказал: вперед, организуй производство на свои деньги и продолжай работать у нас. Я прилично зарабатывал у них, скопил деньги на дом, но вместо дома вложил их в свою фирму.

— Большие деньги?

— Десять тысяч долларов. Говорю же: дом можно было купить. Через несколько лет я преобразовал фирму в «Университетские лаборатории» и уступил за несколько миллионов. Достаточно, чтобы стать венчурным капиталистом. Но первый раз я был таковым при самом себе.

— Вы работали со знаменитым Клейнером?

— Да, с Клейнером, которого все в нашем кругу почитают наставником. У него был свод правил, забавно сформулированных, вроде принципа Питера — знаете, о чем я?

— Над этой книгой смеялись и в России.

— На самом деле все правила Клейнера вытекают из первого: «не всобачивай собаке собачий корм». Толковать его можно по-разному, как всякую заповедь. Не пережимай с рекламой, чтобы не замутило. Разберись сперва, какой собаке какой корм нужен. И что предлагают конкуренты и так далее. Но для меня этот принцип значит вот что: нет клиента вообще. Каждому человеку лично что-то нужно, а другое не пойдет. С каждым разом, путем проб и ошибок, я все точнее нахожу свой корм. Хорошая вещь не пропадет. Может быть, ей придется очень долго ждать. Ничего страшного — DynaRig ждал сорок лет. Пойдем наверх, покажу, как работает.

И под демонстрацию DynaRig — вообще-то феерическое зрелище, эдакая Останкинская башня послушно ворочается, но словами все равно не описать — Том Перкинс продолжает монолог о странностях собачьего корма.

— Меня хлебом не корми — дай показать человеку что-нибудь интересное. Я, например, перечитал все романы Патрика О'Брайана. Такие мужественные ирландские приключения, XIX век, морские баталии. Вот, думаю, кому интересно будет пройтись под парусами — пригласил Патрика. На прежнюю еще лодку. Патрика, увы, уже и на свете нет, вот бы он от «Сокола» в восторг пришел. И что же?

— Неужели не понравилось?

— Нет, взахлеб радовался, как ребенок. Только он впервые увидел это дело — паруса, реи, канаты — «живьем». Великий писатель-маринист никогда в жизни не бывал на парусном судне. Сначала я был разочарован. Потому что я привык больше доверять реальным вещам. А потом понял — умный человек во всем может разобраться. Хороший писатель и заглазно сообразит, какой парус куда крепится. А хороший технарь вроде меня может книгу написать про деньги и секс.

— Не хуже Дэниэлы Стил?

— Гм-гм. С Дэниэлой мы друзья, не стоит портить отношения такими высказываниями. Мы даже пробовали пожениться, но я же говорю: главное — понять, что тебе нужно. Не гнаться за тем, чтобы быть «мужем Дэниэлы Стил», хотя это и престижно, да в других аспектах весьма неплохо. Может, это прозвучит старомодно, однако скажу: в Дэниэле главное — душа. Ради этого не обязательно жениться. В общем-то я сделал ошибку, признаю. К счастью, она — тот редкий человек, с кем можно дружить и до, и после брака.

Я не состязался с ней на ее поле, просто любопытно было попробовать, из общих соображений мне вроде бы ясно, как делается популярный роман. Дэниэла — талантливый писатель, она страдает над своими книгами. Я страдать не стал. По мне — взялся, составил план, начал, не откладывая, и довел дело до конца. В этом залог успеха. К тому же у меня бессонница, с ранних лет, времени полно.

— Вы написали роман «Секс и зиллионер» чуть ли не за месяц.

— Броское слово — «зиллионер». Миллионер теперь каждый третий, а «мульти» звучит казенно, так и видишь, как толстосум сидит и пересчитывает свои миллионы — мульти у него или еще не мульти. Я лично — зиллионер.

— Напишете еще книгу? О том, как вы стали зиллионером. «Страшные тайны силиконовой долины». В России это пользовалось бы успехом.

— Разве что сразу по-русски издавать. У нас юристы издательства как пойдут вычеркивать «клевету и диффамацию», от книги ничего не останется.

— Ладно, а просто совет? Как стать зиллионером?

— Да вроде мы с вами об этом уже поговорили.

— Быть честным, разбираться в технике, интересоваться своим делом, уважать сотрудников, браться за дело без страха и доводить до конца, любить красивые и быстрые игрушки, иметь хобби, страдать бессоницей... И сможешь обзавестись самой большой в мире яхтой. Таков принцип Перкинса?

— Зачем же так длинно? Вкладывайте деньги в биотехнологии и обзаведитесь хотя бы томагочи.

Вспорхнув с хозяйского плеча, вертолетик провожает меня к трапу.